Прялка Леты Югай

Прялка Леты Югай


   С пряслиц опадает краска, истираются узоры, осыпаются буквицы и слова. Время не держит. Старые они, пряслицы, древние – лет сто, а то и поболе…

С прялок, с домов с нарисованными часами,
С досок икон неуклюже спрыгивают впотьмах
Львы лупоглазые с вытянутыми носами,
С куцыми чёлками, с розами на хвостах.

(Росписи)


Но что-то и остаётся: лев вот с розой на хвосте, буквицы, цветочки, но самое главное – остаются смыслы. Увидеть и восстановить смыслы дано не каждому.


Дано древнему иконописцу: Рядом с Ионой смотрит глазом цветочным / На корабли, в страхе жмущиеся к скале. / Восстановить по косточке позвоночной / Образ чудовищ, не виданных на земле…


Дано увидеть и восстановить по буквицам и обрывкам слов (позвоночным косточкам языка) Лете Югай, нашей современнице филологу-фольклористу:



ДИНЕ ГРИГ. ТАТ. ОТ БО


дожди (сь)
(не) от реки (сь)
не бо (йся)
(заб) в (ения)
(вы) цвет (ания)
(в миг про) лета (ет)
(ж) и (знь)
(ос) таёт (ся)
(при) знание
(пре) лес (ть моя)
дорога (я)


   Пряслицы мужчины вырезали из дерева и украшали надписями да узорами, каждый, конечно, в меру отпущенного таланта,рукастости, и – КОГО ЛЮБЛЮ ТОГО ДАРЮ – преподносили женщинам. Возлюбленным, жёнам, дочам, сёстрам и матерям – кого любили, тем и дарили.
Смысл – в любви.
Полюбоваться старинными прялками можно в музее Ферапонтова монастыря, а прочитать стихи, им посвящённые – в недавно изданной «Воймегой» книге Леты Югай «Забыть-река». Там целый раздел так и называется: «Надписи на прялках». Кстати, именно за цикл этих стихов получила она литературную премию «Дебют».
В книге и ещё два раздела – «Записки странствующего фольклориста» и «Прямая вода».
Почитаем:


…Не качнётся колос, не пролетит паут.
Переломится время соломинкой под стопой –
И увидишь, как девушки в красных рубахах жнут
Или пляшут в поле и тянут в пляс за собой…

(Полудница)


…Жук в траве, видя птицу, падает на спину: сдох.
Думает: «Птичий бог, отведи, стороной пронеси!»
Знает, что мёртвый не вкусен, для птицы плох.
«Серенький, – мама напевает, – придёт волчок
И за бочок ухватит», – мама поёт про страшные про дела…

(Колыбельная)


Думала: «Господи, поштё он умер?
Штё бы показался, штё бы пришёл».
Дума-то дурная, молодая ещё,
Много силы в этакой думе.

Вот я иду на погост, а там
Гроб качается у церковной крыши,
Поднимается выше, к самым крестам,
Но спустился, милый из гроба вышел.

«Коля, – зареву, – пойдём домой!» – «А пойдём…»

(Горюшница)


   Есть такая примета народная, если встретится похоронная процессия – это хорошо! На первый взгляд, может показаться – чего же хорошего? Так не тебя же прибрала, скосила косой. Ты жив пока. Но не застрахован! Придёт и за тобой она, с косой-то. И предпринимаются попытки обмануть, притвориться, отсрочить,
А как притвориться? Ну как жук, который падает на спину: сдох! Птица и пролетит мимо…
Так и мать оберегает своего несмыслёныша: серый волчок схватит за бочок и унесёт.

…Что уж скорей бы он умер – да, умер уж, взял его бес,
Что её дитятко под ракитовым под кустом лежит под крестом.
Смерть думает: «Нечем здесь поживиться», – и улетает за тёмный лес.
(Колыбельная)


Жизнь прядёт пряжу – рождение, жизнь, любовь, смерть, а Лета – пряха ниточку стихов наматывает на веретено…
Поэтесса родилась и живёт в Вологде. Папа одарил её загадочной фамилией, нарисовал на личике волшебные азиатско-корейские глаза, которыми Лета Югай смотрит на мир:

А на севере, откуда родом четверть моей души,
На цветках особые мыши пересвистываются в тиши.
У них горлышки соловьёв, у них крылышки на спине…


Живя в городе она и городской пейзаж видит по-своему – вот как, глядя из окна многоэтажки, вспоминает собаку:

Слева машины спят, уткнувшись носом в бордюр,
Так засыпали щенки её в ряд, уткнувшись в тёплый живот.
Похоронили её в июне, и в мире начался сюр.
В нём ремонт мироздания, в нём никто не живёт.


Этот «ремонт мироздания» уже чисто городская тревога и ностальгия по гармонии фольклора, как языку, когда было всё логично, всё взаимосвязано, осмыслено и объяснено мифом.
А здесь, в городе прорывается боль утраты гармонии:

Снег сжимается в лёд.
Лёд болит.
Лёд болит, когда тает.
Вода
Долго стоит
В камнях.
Время в землю уходит, скрывается.
Земля болит, когда, разрывая зёрна,
Растёт трава…
(Триптих от весенней головной боли)


   И как тут не вспомнить Велимира Хлебникова, поэта поэтов века XX-го, а теперь и XXI-го! Когда умирают кони – дышат / Когда умирают травы –сохнут, / Когда умирают солнца – они гаснут, / Когда умирают люди – поют песни.
Осенью Лета Югай приезжала в Малаховку навестить «Стихотворного бегемота». Ещё не было снега, но не росла уже и трава. Земля притворилась будто – умерла.

На рабочую зиму прибираю письменный стол,
Составляю план, отсекаю лишнее, ставлю крестики на руках…


Впереди рабочая зима с пряжей жизни, из которой Лета совьёт ниточку – верю, долгую – её строк и свяжет нам не одну варежку своих стихов…


Александр Сизухин